Хроники катастрофы

После разгрома в Харьковской области в России начался паралич власти. Верхушка хотела сделки с Западом, но Запад не предлагал сколько-нибудь сносных условий. Слабость режима была слишком очевидна, и потому было решено поиграть мускулами. Чтобы показать, что российская власть так просто не сдаётся, были объявлены референдумы, а мобилизация была призвана заткнуть дыры на фронте.

Как водится с трусами, решительный шаг тут же вызвал попытки откатить всё назад. Путин должен был выступить 20 сентября, но обращение в последний момент перенесли на следующий день. Поскольку там было сказано "сегодня, 21 сентября", значит обращение было переписано. Вероятно, радикально-прозападная партия смогла надавить и немедленно добиться уступок. В итоге получилась трагикомедия - руководитель, который отправляет сотни тысяч солдат рисковать жизнью и умирать, даже не пообещал им победу. В российском руководстве нет серьёзного стремления выиграть войну, а за слабый режим умирать не пойдут. Состоявшийся сразу после этого эпический обмен снял любые идеологические вопросы. Вряд ли солдаты будут очень рваться рисковать головой, зная, что любые их возможные успехи будут для власти лишь материалом для закулисных сделок.

Мобилизация оказалась сумбурной и поверхностной. Не проводятся ни идеологическая мобилизация населения, ни мобилизация промышленности, ни какие-либо серьёзные реформы в явно гнилой армейской структуре. Таким образом, режим не получает от мобилизации национального сплочения, которое могло бы укрепить его позиции, зато получает все проблемы от недовольства народа и неизбежных больших потерь. Более того, с самого начала режим показал слабость, без конца оправдываясь за творящийся хаос. Немедленно начались протесты, и хотя власть их давит, за ней всё же не чувствуется решимости идти до конца в борьбе с недовольными.

Международное положение режима также плохое. Путин был явно растерян и перепуган, когда блеял перед Моди "мы сделаем всё, чтобы поскорее это прекратить". Этот вопрос уже обсуждался: Третий мир не собирается восставать против неолиберальной системы, поскольку именно на нём она и стоит. Да, развивающиеся страны хотели бы выторговать у Запада позиции чуть получше, и поэтому вначале они относились к России с доброжелательным нейтралитетом. Но российская верхушка показала, что она бездарна и слаба, а острота конфликта ставит под угрозу всю неолиберальную систему. Тут власти Третьего мира уже поддержат Запад, который гарантирует стабильность, при которой их страны очень быстро развивались.

Болтовня про ядерное оружие сильно усугубляет позор российской власти. Россия - страна большая и сильная, у которой есть множество козырей помимо ядерного оружия. Но нежелание гнилого режима прилагать серьёзные усилия для борьбы заставляет его хвататься за самый мощный из своих козырей. Даже если эти клоуны и правда применят ядерное оружие без реальной необходимости, это ничего им не даст, поскольку гнилой режим останется гнилым, зато безнадёжно опозорит Россию и в мире, и перед собственным населением. Но на это, возможно, и расчёт. Я предполагал, что для дискредитации антизападной партии выкатят какое-нибудь ГКЧП, но с той же задачей вполне могут справиться и нынешние власти.

Подрыв газопроводов ставит российское руководство перед выбором. Или оно ответит ударом на удар, но сделает это по своей никчёмности сумбурно и бездарно, лишь испортив репутацию и ухудшив позиции, или же прогнётся, показав абсолютную слабость. Пока что дело идёт ко второму варианту. Утверждение результатов референдумов отложено. По газопроводам официального ответа вообще нет, только анекдотическое возбуждение уголовного дела. Российская власть снова в прострации. Если даже мобилизация не смогла сплотить режим, значит его уже вообще ничто не сплотит. Движение к капитуляции идёт уже полгода, половина российской верхушки не знает, хочет ли она воевать, а вторая половина чётко знает, что хочет сдаться. В таких условиях капитуляция российских властей перед Западом и последующая кровавая война в самой России с непредсказуемыми последствиями выглядят практически неизбежными.

Вмешательство народных масс могло бы изменить многое, но они пассивны. В России антизападная партия - это в подавляющем большинстве охранители, которые привыкли молиться на путинскую стабильность. Они в принципе неспособны что-либо требовать у власти и лишь униженно обращаются к ней с мольбами. Поэтому неудивительно, если власть их просто предаст. С другой стороны либералы более решительны, и если пока они в меньшинстве и боятся репрессий, то в случае открытого общественного конфликта вполне могут подчинить аморфную обывательскую массу. Молчат массы и на Западе, хотя могли бы остановить авантюры, которые угрожают им самим превращением в радиоактивный пепел. Неолиберальная система повсюду сделала людей покорными рабами системы, которые лишь ждут милостей от начальства, а сами бороться не в состоянии, пусть даже и понимают угрозу.

Вполне вероятно, что время до коллапса российской государственности идёт уже на недели. Это не обязательно станет концом собственно России, но нечто новое можно будет создать только после долгой и кровавой борьбы.

По дороге в ад

Примерно за последний месяц неолибералы-глобалисты смогли стабилизировать ситуацию в мире и свой контроль над ней. Глобалистов часто представляют как некий всемогущий заговор, неуклонно управляющий человечеством по заранее заданному сценарию. Это не так, и хотя управление планетой безусловно централизовано, управляющий центр ограничен объективными экономическими и общественно-политическими факторами, а многие страны пользуются значительной автономией. Глобалисты вообще не стратеги, они лишь тактики. Глобальный план у них был только один - ковид-фашизм, да и тот провалился из-за полной своей нелепости. Зато глобалисты - большие мастера тактических манипуляций, ловкие, дерзкие и изобретательные, а всемирная власть и пассивность масс им сильно помогают.

Военная авантюра вовсе не была каким-то масштабным хитрым планом, её затеяли в спешке как замену провалившейся авантюры с ковидом. К тому же всё явно пошло не по плану - 24 февраля Путин затеял атаку гораздо более крупную, чем то предполагалось хозяевами мира. Поэтому мировому начальству пришлось Путина успокаивать, но это было несложно и дало быстрый успех. Российские власти показали себя типичными трусами, которые сперва не делают вообще ничего, потом исполняются храбрости и хотят прыгнуть выше головы, а когда такая попытка не удаётся - снова начинают трусить. Решение о полномасштабной атаке, вероятно, принималось в обход радикально-прозападной части правящего класса, поскольку было ясно, что она такого не допустит. Рассчитывали на успех настолько быстрый, что недовольные вообще не успеют ничего сделать. Но мгновенной победы не случилось, радикальные западники начали активно давить на власть, и Путин сдался. В конце марта российские войска ушли с севера Украины, и масштаб военных действий был сильно ограничен. Это был первый успех глобалистов в стабилизации сложной обстановки.

Затем занялись стабилизацией мировой экономики. Во время коронабесия напечатали очень много денег, попавших по большей части в карманы крупного капитала. Постепенно эти деньги переливались из биржевых фантомов в реальную экономику, и цены росли. Прежде всего дорожали нефть и газ - кризис вызвал повышенный спрос, и в эту область устремились спекулянты. Одновременно дорогая нефть была своего рода платой за путинскую покорность. Нефть и газ используются очень широко, и поэтому их подорожание соответственно увеличило цены на широчайший диапазон товаров. Рост потребительских цен ударил по широким массам, а впереди ещё зима и безумные счета за отопление.

Всё это неолиберальный центр пытался смягчить. Увеличение учётной ставки ограничило бесконтрольную раздачу денег банкам и замедлило инфляцию. Долгосрочная цель борьбы с инфляцией - ограбить бедных в пользу богатых, по возможности остановив рост зарплат при повышенных ценах. Но краткосрочно рост цен замедлился, и раздражение масс чуть ослабело. Окончательный отказ от ковидного маразма помог экономике. Сокращаются и откровенно паразитические программы "зелёной энергетики", что помогает снизить цены для населения. Планируется, видимо, и раздача субсидий в той или иной форме. Всё это должно пусть не устранить, но сгладить массовое недовольство и сравнительно спокойно пережить зиму.

Тем временем готовился удар по российской армии. Кремлёвские клоуны всё ждали, что после частичных успехов им предложат договорняк, и их старательно водили за нос, одновременно давая надежду и заставляя сокращать активность. Когда же силы для контрудара были готовы - удар был нанесён, и разгром случился. Сложно сказать, идёт ли речь о сознательной сдаче позиций, или же дело объясняется лишь хорошо известными малочисленностью российской армии и запредельной бездарностью российского командования. Вообще эти факторы уже переплелись друг с другом до неразличимости. В любом случае поражение налицо, и оно сильно повышает шансы на полную капитуляцию российской верхушки перед Западом.

Для этого нужно будет избавиться от Путина. Конечно, он покорный холуй Запада и готов уступать. Но привычная стабильность не позволит уступить многое, а на мелкие уступки Запад в условиях острейшего кризиса не согласится - они не решат проблем. К тому же Путин - фигура символическая, пропаганда слишком демонизировала его, чтобы идти с ним на долгосрочный компромисс, а его отстранение станет важным знаком покорности. Внутри России путинская стабильность перешла в загнивание и тем раздражает общество, а на фронте отсутствие успехов перешло в неудачи и лишает режим последней надежды спасти лицо. Наконец, последние подвиги с учениями на Дальнем Востоке и открытием колеса обозрения показывают, что персонаж уже откровенно неадекватен.

В случае капитуляции всё будет выглядеть примерно так. Возможно, Путин уйдёт сам, получив в обмен возможность пользоваться честно украденными миллиардами где-нибудь в Китае. Возможно, изготовят какое-нибудь ГКЧП, которое сперва дискредитирует антизападную партию, а затем уйдёт. Возможно, Путина уберут в пользу какой-нибудь ура-патриотичной на словах ширмы (напомню, Хасавюрт подписал "патриотичный" Лебедь). Так или иначе новая власть придёт под вывеской антизападной политики и на некоторое время сохранит её. Общество будут будоражить рассказами о военных неудачах, расшатывая систему и плодя массовое недовольство. Принципиальных возражений ни у кого не будет - антизападный лагерь будет слышать свою риторику, а прозападный - надеяться на перемены от новой власти. Под прикрытием этих разговоров будут идти внутренние репрессии против любых сколько-нибудь влиятельных реальных противников Запада и одновременно - переговоры об условиях сдачи. Донбасс и Херсон согласятся сдать безусловно, Крым, возможно, оставят для сохранения лица. Безусловно, Запад потребует широчайшего доступа к самых лакомым кускам собственности в России. С большой вероятностью потребуют также сдачи ядерного оружия. Конфликт накалён, санкции сильны, и поэтому Запад согласится вернуть российских компрадоров в своё столь милое им лоно лишь за очень высокую цену.

Капитуляция перед Западом требует ограбления страны в колоссальных масштабах и потому неизбежно вызовет гражданскую войну между прозападным и антизападным лагерями. В таком конфликте позиции прозападного лагеря будут очень сильны. Россия - полупериферия Запада, причём благодаря дорогим нефти и газу она находится достаточно высоко в мировой иерархии. Многие не хотят терять это положение и идти на тяжёлые усилия и жертвы, чтобы построить национальную промышленность. Верхушка ориентирована на Запад почти целиком; национальная буржуазия слаба, зависима от буржуазии прозападной и никак не организована. Заметный процент населения занят в областях, прямо связанных с иностранным капиталом и мировым рынком, а также в обслуживании этих областей. Всё это - прямые компрадоры.

Прозападный лагерь получит серьёзную поддержку от молодёжи. Последние десять лет она росла в условиях по большей части разрушенного образования, гниющего общества, полностью заблокированных социальных лифтов и крайне примитивной интернет-культуры. Всё это гниение, организованное по западным лекалам, шло под вывеской номинально антизападной позиции властей и тем самым дискредитировало эту позицию. Прозападный лагерь имеет пусть крайне примитивный, но всё же образ будущего, и благодаря этому может использовать дремлющую сейчас энергию молодёжи. Антизападный лагерь никакой программы не имеет, разговоры про самостоятельность и развитие промышленности остаются разговорами, за которыми стоит всё та же торговля нефтью и газом. Двадцатилетний застой, когда нефтегазовыми деньгами прикрывали разрушенное предшествующей катастрофой общество, создал благоприятную среду для развития самых патологических общественных явлений.

На угрозу, которую несёт российской верхушке сдача Западу, она может ответить тем, чтобы вместо борьбы с Западом совместно с ним грабить собственный народ, - сценарий, уже опробованный во время коронабесия. В господствующей паразитической экономике создавать новое они не могут и хотят лишь делить уже существующее. И тут возникает вариант отнять у бедных и отдать богатым. Вариантов людоедства существует множество - сокращать социальные выплаты, разрушать медицину и образование, истреблять стариков. В атомизированном обществе подобное встретит поддержку и некоторой части масс, которая готова выживать по принципу "умри ты сегодня, а я завтра".

Если гражданский конфликт начнётся, то очень многое будет зависеть о того, как быстро прозападный лагерь захватит контроль над государственной машиной. Сейчас эта машина вяло подавляет радикальных сторонников Запада, но верхушечный переворот очень легко может изменить её курс на противоположный, и она начнёт гораздо энергичнее репрессировать противников Запада. Изменение курса государства изменит и настроение обывательской массы, которая боится всяких потрясений и просто поддерживает действующую власть. Сейчас они поддерживают номинально-антизападную власть, а завтра точно так же поддержат прозападную, лишь бы та гарантировала им подобие стабильности.

Но и антизападный лагерь не стоит недооценивать. На его стороне и большинство народа, и часть верхушки, и национальные культурные традиции. Однако мобилизация масс может крайне затянуться. Большинство народа с полнейшим одобрением встречает любые попытки противостоять Западу и развивать собственное производство, однако не оказывает ни малейшего давления на власти с целью и правда добиться исполнения всего этого. Любая низовая политическая активность ассоциируется с навальнизмом, а антизападный лагерь ждёт, что доброе начальство само проникнется его идеалами. В свете всего этого ясно, что народ вступит в конфликт лишь тогда, когда прозападный лагерь изрядно укрепит свои позиции, хотя более раннее вмешательство могло бы предотвратить такое укрепление.

Исход возможной гражданской войны будет зависеть от того, сохранит ли Россия ядерное оружие. Если да, то внутренний конфликт останется внутренним. Если же нет, то вполне возможен ввод иностранных войск на стороне прозападного лагеря. Таким образом Россию или полностью подчинят, или, возможно, установив контроль над главными материальными активами, предоставят людям на остальной территории истреблять друг друга, тем самым ещё больше ослабляя уже полуразрушенную страну. При таком варианте Россию ждёт полный распад, хотя такого рода победа вскоре ударит и по самому Западу, чьё и без того громадное загнивание ещё более усугубится и перейдёт в открытое самоуничтожение.

Ситуация в России выглядит благоприятной для Запада, и всего этого он мог бы достичь, если бы у него было время. Ещё пять-семь лет аккуратной работы - и Россия сама покорно упала бы в руки. Даже пары лет хватило бы для организации полудобровольной капитуляции России. Но этого времени у Запада нет. Крайне расшатанная коронабесием экономика требует крупных немедленных успехов, и поэтому от России потребуют быстрой и безоговорочной капитуляции, одновременно принуждая её к тому давлением на фронте. При таких условиях российской верхушке будет сложно организовать капитуляцию.

Такая капитуляция возможна только в ближайшее время, пока российское общество ещё находится в состоянии мирного времени. Однако обострение военной обстановки самой силой вещей потребует от России начать военную, экономическую и общественно-политическую мобилизацию. После мобилизации капитуляция будет невозможна до тех пор, пока общество не исчерпает свои ресурсы, а ресурсов у России много.

Итак, в России возможен сценарий капитуляции верхушки перед Западом и последующей гражданской войны. Осуществить этот сценарий возможно лишь в ближайшее время, пока ещё действует инерция мирной жизни. В случае гражданского конфликта ключевыми факторами будут контроль над государственной машиной, момент вступления в борьбу широких народных масс и наличие ядерного оружия. В противном случае в России начнётся мобилизация. Запад, уже сейчас почувствовав ослабление России, резко увеличит военные поставки, а поскольку мобилизация неизбежно будет медленной, бездарной и сопряжённой с множеством неудач, то это ещё более поощрит его к усилению военного давления на Россию. Обострение боевых действий в огромной мере увеличит человеческие и материальные потери, а растущая вовлечённость Запада в конфликт создаст серьёзный риск ядерной войны.

О мироправлении Божьем

Колесо обозрения? Фейерверки? Я всё удивлялся, как люди, пережившие святые девяностые, хотят повторения всего этого в сильно ухудшенном варианте. Но это уже случалось раньше. Третий Рим подобен первому. Сальвиан, V век:

Римляне гораздо большие враги самим себе, чем их внешние неприятели, и хотя варвары уже нанесли им поражение, они теперь сами довершают свое собственное разорение. Печально описывать то, чему я был свидетелем: почтенные старцы, престарелые христиане, несмотря на гибель, грозящую их положению, становятся рабами чувственных наслаждений. <...> Они предались наслаждению, забыв свой сан, свой возраст, веру и самое свое имя. И это были правители города, обожравшиеся, раскисшие от пьянства, с безумными возгласами, с головокружением от разгула, полностью потерявшие рассудок, или, скорее, так как это было их обычное состояние,— как раз в своем рассудке. Но то, что я сейчас скажу, еще хуже: даже разрушение города не положило конец их позорному поведению. Самый цветущий город Галлии варвары брали приступом не менее четырех раз. Легко узнать город, о котором я говорю. Первое падение должно было обратить граждан на путь раскаяния, чтобы вторичное падение не навлекло вторичного наказания. Но что последовало? Невероятная история! Пороки в этом городе возрастали вместе с постоянным повторением несчастий. Подобно тому сказочному чудовищу, головы которого отрастали по мере того, как их отрубали, в самом замечательном городе Галлии пороки набирали силу от каждого удара, которым их наказывали. Можно подумать, что наказание, вместо того, чтобы положить конец преступлениям этого народа, действовало как производитель пороков. Но что тогда? Ежедневное приумножение грехов привело город к такому положению, что легче было истребить в нем всех жителей, чем найти хоть одного, свободного от греха.

Вот то, что касается этого города. А что можно сказать о другом, находящемся неподалеку и почти равном ему по значению? Не испытывает ли он то же крушение состояний и падение нравов? Кроме всего прочего, в этом городе преобладают два главных общих всем порока — алчность и пьянство; пьянство достигает таких размеров, что однажды отцы города отважились покинуть пирушку только тогда, когда враги по существу были уже внутри стен города. Бог пожелал яснее показать им, почему они гибнут, так как даже в самый последний момент перед бедствием они вели ту самую жизнь, которая привела их к гибели. <...> После всего этого можно ли удивляться, что они потеряли состояние, когда они уже давно потеряли ум! Никто не поверит, что этот город погиб от нашествия варваров, ибо смерть этого народа наступила раньше, чем их гибель от варваров.

Между тем подобные вещи случались в прошлом, есть сейчас и будут всегда. В самом деле, разве мы видим, что какой-нибудь город или провинция, завоеванные или разграбленные варварами, изменили свой образ жизни? Смирились ли, подумали ли о том, чтобы изменить нравы и исправиться? Таков уж римский характер: они гибнут, но не исправляются. У нас есть доказательство этого: три раза был разрушен первый город Галлии, три раза он служил как бы костром для своих жителей, но пороки после этого только возросли еще больше. Однако разрушение не было самым главным злом, которое испытал город; избежавшие гибели были подавлены нищетой. Тот, кого миновала смерть, стонал под бременем бедности. Одни, израненные, влачили жалкую жизнь; другие, наполовину обгоревшие, долго чувствовали на себе жестокие последствия ожогов. Одни погибали от холода, другие от наготы; огромное число людей погибло от болезней или от суровых холодов. Таким образом, смерть являлась в тысяче различных видов. Разрушение одного города стало всеобщим несчастьем. Я видел и не отказывал в своей помощи тем, которые бедствовали; везде валялись вперемешку трупы мужчин и женщин, нагие, истерзанные, являвшие печальное зрелище для жителей других городов и брошенные на съедение собакам и птицам. Тяжелый запах от гноившихся мертвых тел увеличивал смертность между живыми; смерть дышала смертью. Но что же вызвали все эти бедствия? Трудно представить, до чего могут дойти подобные люди: несколько знатных, уцелевших во время разорения города, как бы спеша на помощь разоренным, стали хлопотать перед императорами о разрешении на открытие игр в цирке. <...>

Итак, ты, Трир, просишь публичных игр? Где же ты думаешь их устроить? Не на пожарище ли и пепле, не на костях ли и потоках крови погибших сограждан? Где же в целом городе ты найдешь место, не носящее на себе следов бедствия? Где не струится кровь, где не видно трупов или растерзанных членов тела? На ваш город наложена печать плена и ужаса, повсюду образ смерти. Спасшиеся остатки жителей лежат вместе с трупами погибших родственников, а ты просишь игрищ. Город почернел от пожара, а ты с праздничным лицом. Все плачут, а ты один смеешься. Все это вызывает суровый гнев бога, а ты своими гнусными предрассудками еще более раздражаешь гнев господень. Не удивляюсь бедствиям, постигшим тебя. Город, который не исправился от троекратного разорения, вполне заслужил и четвертый разгром.

В истории мы видим, как великие и казалось бы незыблемые государства гибнут, перестав соответствовать требованиям времени. Пал Карфаген, пал Рим. Запад и бывший СССР совершили такое количество мерзостей и глупостей, что вполне заслужили повторение их судьбы. Я всё ещё надеюсь на лучшее, но совершенно не удивлюсь полному краху.

И Сципион, как говорят, видя, как этот город, процветавший семьсот лет со времени своего основания, властвовавший над таким количеством земли, островами и морем, имевший в изобилии оружие, и корабли, и слонов, и деньги, наравне с величайшими державами, но много превзошедший их смелостью и энергией, видя, как этот город, лишенный и кораблей и всякого оружия, тем не менее в течение трех лет противостоял такой войне и голоду, а теперь окончательно обречен на полное уничтожение, — видя все это, Сципион заплакал и открыто стал жалеть своих врагов. Долгое время он пребывал, погрузившись в собственные мысли и сознавая вместе с тем, что положение городов, народов и держав, так же как и отдельных людей, должно изменяться по воле божества и что то же потерпел и Илион, некогда счастливый город, потерпели державы ассирийцев и мидян и бывшая после них величайшая держава персов и так недавно еще блиставшее царство македонян; наконец, у него или сознательно, или предупреждая его мысли, вырвались такие слова:

Будет некогда день, и погибнет священная Троя.
С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.

Когда Полибий откровенно спросил его (ведь он был учителем Сципиона), что хотел он сказать этими словами, он, говорят, не таясь, сознался, что имеет в виду свою родину, за которую он боялся, смотря на изменчивость человеческой судьбы.