Я почему-то всегда думал, что азиатские экономические чудеса возникли благодаря прямым инвестициям западных компаний, то есть что они, привлечённые дешёвой рабсилой, вкладывали туда капитал и развивали тем самым индустрию - это, кстати, был один из путей развития капитализма в дореволюционной России. При этом я, правда, знал, что все крупнейшие тамошние компании принадлежат аборигенам, но, по глупой и греховной природе своей, считал, что это уже какое-то вторичное явление. Как оказалоссь - нет, ибо давеча я вычитал у Ланькова следующее:
С переворота 1961 г. и началась история южнокорейского варианта «диктатуры развития». Историки, скорее всего, никогда не придут к согласию по вопросу о том, какая связь существовала между авторитарным характером политической власти и экономическим ростом, однако невозможно отрицать того обстоятельства, что свой экономический рывок страны Восточной Азии осуществляли под управлением авторитарных режимов. Эти режимы главной своей задачей считали достижение и удержание высоких темпов экономического роста. В жертву этой задаче приносилось всё – и экология, и права человека, и национальная гордость. Диктаторский характер режимов позволял не образать внимание на голоса протеста, а при необходимости – и расправляться с теми, кто протестовал особенно активно. «Диктатуры развития» строили капитализм, однако их приверженность рыночной экономике не носила идеологического характера. Рынок и капитализм воспринимались просто как инструменты, эффективность которых была доказана практикой.
Новая власть не без оснований считала, что стабильность государства и само его сохранение зависит от того, удастся ли обеспечить экономический рывок. При этом проблемы, стоявшие тогда перед страной, казались практически неразрешимыми, ведь в Южной Корее практически нет никаких природных ресурсов, а практически вся промышленность, некогда созданная японцами, при разделе страны оказалась на Севере .
Единственным наличным ресурсом Кореи были сами корейцы, и их готовность добросовестно работать за мизерную плату – в самом буквальном смысле слова, за чашку риса. Именно на это и была сделана ставка.
Схема, которую режим Пак Чжон Хи и другие восточноазиатские «диктатуры развития» положили в основу своей стратегии, была проста: использовать иностранные кредиты и помощь, чтобы строить фабрики, которые бы работали на импортируемом сырье. Геополитическое положение Южной Кореи, а также постоянное подчёркивание твёрдого антикоммунизма новой власти немало способствовали тому, что Запад давал кредиты Южной Корее на самых льготных условиях. Впрочем, дело не сводилось к одним только идеологическим и стратегическим соображениям: Пак Чжон Хи делал всё возможное, чтобы у сеульских компаний на мировых финансовых рынках сложилась репутация надёжных заёмщиков. Продукция этих фабрик должна была отправляться на экспорт, а вырученные деньги – использоваться на закупку нового сырья и новых технологий, а также на развитие инфраструктуры и образования. Крмое того, Пак Чжон Хи использвал свою репутацию надёжного союзника Запада для того, что получать для южнокорейских компаний льготный доступ к рынкам развитых государств. Таким образом, вся страна превращалась в своего рода супер-фабрику, занятую переработкой импортного сырья.
Поначалу, в 1962-1970 гг., ставка была сделана на лёгкую промышленность, которая отличалась трудоёмкостью, но не требовала ни квалифицированной рабочей силы, ни сложных технологий. Деревенские девушки, работая по 12-14 часов в день и получая зарплаты в 10-20 раз ниже американских или западноевропейских, шили рубашки, делали парики, мягкую игрушку. В те времена ткани и одежда составляли примерно половину всего корейского экспорта (41% в 1965 г.).
К началу семидесятых годов накопленный опыт и капитал дали возможность сделать следующий шаг – от лёгкой промышленности, от плюшевых мишек и париков к металлургии, судостроению, химической промышленности. Именно в это время в Южной Корее появляются металлургические комбинаты, которые вскоре превращают страну в одного из крупнейших в мире производителей стали, а также верфи, которые уже к 1980 г. производили около трети всего мирового тоннажа новых кораблей. За металлургией и судостроением последовала автомобильная промышленность, развертывание которой началось около 1976 г., а за ней – электроника, эпохой развития которой стали уже восьмидесятые.
На протяжении почти двух десятилетий правления Пак Чжон Хи годовой рост ВНП составлял 8-10%, изредка поднимаясь до 12-14% и никогда не опускаясь ниже 6%. Ко всеобщему удивлению, Южная Корея, положение которой еще недавно казалось абсолютно безнадежным, неожиданно превратилась в одну из самых быстрорастущих экономик планеты (и удерживает это положение до сих пор).
Разумеется, развитие страны при Пак Чжон Хи было капиталистическим. Однако капитализм этот обладал рядом своеобразных черт. Во-первых он носил отчётливо выраженный дирижистский характер, то есть контролировался и направлялся государством. Государство вырабатывало стратегию развития, а частные фирмы послушно выполняли приказы власти. С самого начала ставка была сделана на крупные многопрофильные концерны, которые были бы тесно связаны с правительством. Строго говоря, по-настоящему крупных фирм в Корее в 1961-1962 гг. не было, так что их пришлось создавать искусственно. Именно так появились нынешние корейские монополии – "чэболи". По сути, все крупнейшие корейские компании -- и "Хёндэ", и "Самсон" ("Самсунг"), и LG достигли своих гигантских размеров потому, что когда-то их основатели были выбраны генералом Пак Чжон Хи на роль корейских "олигархов". Вдобавок, государство и само активно инвестировало в экономику – в первую очередь, в инфраструктуру, в те отрасли, которые не дают немедленной отдачи, но необходимы для развития экономики в целом.
Немалую роль в «экономическом чуде» сыграла обильная иностранная помощь – в основном американская, отчасти японская. США при этом руководствовались, в первую очередь, военно-политическими интересами: Южная Корея всегда была важным союзником США в Восточной Азии.
Нет сомнений в том, что режим Пак Чжон Хи и его менее удачливого преемника Чон Ду Хвана был диктатурой, хотя и мягкой по сравнению с Северной Кореей (количество политзаключёных на Юге измерялось тысячами, а не десятками и сотнями тысяч, как на Севере). Но на первых порах, до начала 1970-х годов, экономические достижения ничего не давали большинству жителей страны, которые, несмотря на тяжелый труд, по-прежнему оставались нищими. В этих условиях правительство было готово поддерживать политическую стабильность любыми средствами. С особой свирепостью подавлялись попытки создания независимых профсоюзов, а также организации забастовок. С точки зрения власти, подобные попытки могли нарушить работу хрупкого механизма корейской экономики, ведь важным преимуществом Кореи в международной конкурентной борьбе была дешевизна рабочей силы, готовность рабочих трудиться за мизерную зарплату.
В последние годы своего правления, несмотря на продолжающийся экономический рост, правительство Пак Чжон Хи стало постепенно терять народную поддержку. Фактически, именно экономический успех «диктатуры развития» предопределил её политический конец. Результатом экономического роста стало формирование образованного среднего класса. Эти люди – клерки, инженеры, квалифицированные рабочие и, особенно, студенчество – отнюдь не приветствовали диктаторские методы управления страной, и стремились к введению демократии. После того, как в октябре 1979 г. Пак Чжон Хи был убит одним из своих приближённых, в стране развернулось массовое движение за установление демократии. Главным проявлением этого движение стало восстание в г. Кванджу, на юге страны, которое было подавлено весной 1980 г. с немалой жестокостью. Новый военный переворот, совершённый генералом Чон Ду Хваном, на несколько лет отсрочил неизбежное: победа демократических сил произошла только в 1987 г. К тому времени Южная Корея в экономическом отношении уже превратилась в развитую капиталистическую страну.
То есть основную роль в развитии промышленности играли не иностранные компании(они, наверное, тоже были, но в существенно меньших масштабах), а собственное правительство, занимавшееся этим за счёт кредитов и подачек, дававшихся третьему миру для борьбы с советским влиянием. Этот вариант тоже, кстати, активно применялся в царской России, но в данном случае куда интереснее параллели с Советским Союзом, обнаруживающие весьма интересные как сходства, так и различия.
И там, и там индустрия развивалась руками государства, установившего в стране жёсткую диктатуру. Правда, у корейцев было преимущество в виде западных денег, составивших первоначальный капитал, в то время как в СССР он создавался за счёт продажи зерна - но и тут с этой задачей справились. И там, и тут, когда в индустриальное производство была вовлечена большая часть населения, диктатура в конце концов рухнула. Квалифицированных рабочих и служащих уже нельзя эксплуатировать так же беспощадно, как неграмотных крестьян; когда в промышленное производство вовлечены все, наёмный работник уже не боится, что его место займёт крестьянин, готовый выполнять ту же работу за чашку риса, и поэтому может успешно бороться за свои права. С другой стороны, верхушка уже почувствовала, что промышленная мощь, находящаяся в её распоряжении, достаточно велика, чтобы спокойно жить в своё удовольствие, и уже не желала терпеть над собой диктатуру, ограничивающую её свободу.
Но при всех сходствах советский и корейский режимы имели важнейшее отличие: корейская экономика была ориентирована на экспорт, советская - на производство военной продукции. Соответственно падение корейской диктатуры было абсолютно безболезненным - если ты покупаешь сырьё за границей и туда же продаёшь продукцию, тебе не важно, стоит ли у тебя над головой генерал с автоматом. С другой стороны, крах советского государства означал прекращение государственных заказов для военной промышленности, а значит и её крах. Выжить смогли лишь отрасли, способные существовать на мировом рынке: добыча сырья и металлургия. Производство же собственно оружия было обречено на гибель - немногочисленные заказы от стран третьего мира не могли спасти экономику, содержавшую сильнейшую армию мира; армии же стран Запада закупали, естественно, оружие у своих производителей. То есть системообразующая отрасль промышленности рухнула - вот и причина всех бед.
