На выборах президента Аргентины победил левый перонист Альберто Фернандес. В сочетании с иными событиями последнего года - провалом попыток переворота в Венесуэле, восстаниями в Эквадоре и Чили, перевыборами Моралеса в Боливии и приходом к власти бледно-розового, но таки левого Обрадора в Мексике - это позволяет констатировать конец правого поворота в Латинской Америке.
Встаёт вопрос, в какой мере дело идёт о собственно левом повороте, не сведётся ли всё к показухе выборов и не станут ли номинальные левые проводить правую политику? Аргентине* повезло с тем, что ещё в 2001 году она объявила дефолт, этим значительно ослабив связь с международным финансовым рынком, а тем самым и базу внутренней реакции. Поэтому весьма умеренные аргентинские левые проводили гораздо более самостоятельную экономическую политику, чем большинство любителей грозных революционных лозунгов, которые на деле всецело встроены в мировой капиталистический рынок. Задел экономической самостоятельности был достаточен для того, чтобы провалить на выборах президента Макри, который активно пытался продать страну МВФ и разваливал экономику. Когда в августе обозначилась неизбежность победы перонистов, аргентинская биржа рухнула - лучшее доказательство того, что перонисты ей враждебны** и что дело идёт не просто о показушной замене президента при сохранении прежней неолиберальной политики. Наконец, протесты в Чили и Эквадоре достаточно масштабны и агрессивны, чтобы обещать серьёзный сдвиг влево, что позволяет оценить общее направление движения для всего континента.
Успехи не надо переоценивать. В Бразилии у власти крайне правые. Они победили посредством переворота, в котором была отстранена Русеф и арестован Лула, а значит имеют некоторый запас инерции для проведения своей программы. В остальных странах мы наблюдаем умеренных левых, которые в изрядной мере уже ранее исчерпали себя: в Венесуэле постоянные проблемы, аргентинские перонисты перед потерей власти имели станигнирующую экономику, а в Эквадоре и Чили мы и вовсе не знаем развязки. Однако уже сейчас видно, что программы неолиберальных правых не смогли дать альтернативу и были достаточно быстро оставлены. Это сильно отличается от того, как живуч был неолиберализм в последние 30 лет. Ситуацию можно подытожить так: распад системы неолиберализма очевиден, но речь идёт не о немедленной замене её на иную дееспособную программу, а лишь на хаос, из которого будет постепенно коваться будущее.
Крайне любопытна одна из главных причин, погубивших правый поворот Макри. Он пришёл к власти при поддержке латифундистов, которым обещал отмену вывозных пошлин на зерно. Обещание он выполнил, но под давлением МВФ, требовавшего бездефицитного бюджета, собрался вернуть их обратно. Таким образом, интересы международного капитала, который хотел ограбить Аргентину, вошли в противоречие с интересами капитала аргентинского, который не хотел быть ограбленным; тем самым и опора правого правительства оказалась расколотой. Это важнейшее изменение. Неолиберальный капитализм мог успешно править миром лишь постольку, поскольку находил в каждой стране поддержку местного крупного капитала или мелкой буржуазии. В Аргентине их интересы оказались враждебными. Это характерная ситуация кризиса: если в годы процветания роста экономики хватало, чтобы удовлетворить все достаточно влиятельные группы, то в годы спада доходов уже не хватает на всех и недавние союзники начинают ссориться из-за их делёжки.
Так или иначе латиноамериканские события наносят удар по системе неолиберализма, а поскольку эта система существует в мировом масштабе, то такой удар ослабляет её также в мировом масштабе. Ослабленная, она становится более уязвимой для новых ударов или, пытаясь спастись усилением эксплуатации старых владений, наживает себе новых врагов. Значит, любой удар по ней, как бы слабо и неорганизованно ни был он нанесён, всё же служит орудием прогресса в мировом масштабе.
* Об аргентинской предыстории см. мой прошлогодний текст.
** Для сравнения: биржа спокойно восприняла победу Сиризы в Греции в 2015-м, поскольку знала: победили свои люди.
Встаёт вопрос, в какой мере дело идёт о собственно левом повороте, не сведётся ли всё к показухе выборов и не станут ли номинальные левые проводить правую политику? Аргентине* повезло с тем, что ещё в 2001 году она объявила дефолт, этим значительно ослабив связь с международным финансовым рынком, а тем самым и базу внутренней реакции. Поэтому весьма умеренные аргентинские левые проводили гораздо более самостоятельную экономическую политику, чем большинство любителей грозных революционных лозунгов, которые на деле всецело встроены в мировой капиталистический рынок. Задел экономической самостоятельности был достаточен для того, чтобы провалить на выборах президента Макри, который активно пытался продать страну МВФ и разваливал экономику. Когда в августе обозначилась неизбежность победы перонистов, аргентинская биржа рухнула - лучшее доказательство того, что перонисты ей враждебны** и что дело идёт не просто о показушной замене президента при сохранении прежней неолиберальной политики. Наконец, протесты в Чили и Эквадоре достаточно масштабны и агрессивны, чтобы обещать серьёзный сдвиг влево, что позволяет оценить общее направление движения для всего континента.
Успехи не надо переоценивать. В Бразилии у власти крайне правые. Они победили посредством переворота, в котором была отстранена Русеф и арестован Лула, а значит имеют некоторый запас инерции для проведения своей программы. В остальных странах мы наблюдаем умеренных левых, которые в изрядной мере уже ранее исчерпали себя: в Венесуэле постоянные проблемы, аргентинские перонисты перед потерей власти имели станигнирующую экономику, а в Эквадоре и Чили мы и вовсе не знаем развязки. Однако уже сейчас видно, что программы неолиберальных правых не смогли дать альтернативу и были достаточно быстро оставлены. Это сильно отличается от того, как живуч был неолиберализм в последние 30 лет. Ситуацию можно подытожить так: распад системы неолиберализма очевиден, но речь идёт не о немедленной замене её на иную дееспособную программу, а лишь на хаос, из которого будет постепенно коваться будущее.
Крайне любопытна одна из главных причин, погубивших правый поворот Макри. Он пришёл к власти при поддержке латифундистов, которым обещал отмену вывозных пошлин на зерно. Обещание он выполнил, но под давлением МВФ, требовавшего бездефицитного бюджета, собрался вернуть их обратно. Таким образом, интересы международного капитала, который хотел ограбить Аргентину, вошли в противоречие с интересами капитала аргентинского, который не хотел быть ограбленным; тем самым и опора правого правительства оказалась расколотой. Это важнейшее изменение. Неолиберальный капитализм мог успешно править миром лишь постольку, поскольку находил в каждой стране поддержку местного крупного капитала или мелкой буржуазии. В Аргентине их интересы оказались враждебными. Это характерная ситуация кризиса: если в годы процветания роста экономики хватало, чтобы удовлетворить все достаточно влиятельные группы, то в годы спада доходов уже не хватает на всех и недавние союзники начинают ссориться из-за их делёжки.
Так или иначе латиноамериканские события наносят удар по системе неолиберализма, а поскольку эта система существует в мировом масштабе, то такой удар ослабляет её также в мировом масштабе. Ослабленная, она становится более уязвимой для новых ударов или, пытаясь спастись усилением эксплуатации старых владений, наживает себе новых врагов. Значит, любой удар по ней, как бы слабо и неорганизованно ни был он нанесён, всё же служит орудием прогресса в мировом масштабе.
* Об аргентинской предыстории см. мой прошлогодний текст.
** Для сравнения: биржа спокойно восприняла победу Сиризы в Греции в 2015-м, поскольку знала: победили свои люди.
