Анатолий Чубайс: Я думаю, что тема Трампа — это, конечно, принципиально важная вещь, с учетом завтрашней инаугурации. Но мне, честно говоря, он важен не столько сам по себе, сколько как отражение общей картинки, даже не отражение, а, может быть, концентрированное выражение этой общей картинки. Поэтому, если можно, я чуть-чуть шире отвечу на ваш вопрос, посмотрев на этот Давос в целом. Я бы начал с того, что такого ужаса, какой я ощущаю сейчас в Давосе у абсолютного большинства участников, я за все мои годы участия в Давосе припомню только один раз. А поскольку в Давосе я давно — я с ужасом посчитал, что оказывается, я 25 раз уже здесь, то, соответственно, есть длинный исторический период, в котором, пожалуй, был только один Давос с таким же ощущением ужаса. Это был Давос 2009 года, когда разворачивался глобальный мировой финансовый кризис, у всех на устах был вопрос: что это такое, это кризис в системе или кризис системы в целом? Оказалось, что это все-таки кризис в системе, а не системы в целом. Мы его как-то пережили. Так вот, степень ужаса сейчас, в 2017 году, равна степени ужаса в 2009 году. Все это выражается формулами: мир, построенный после Второй мировой войны, рушится, его больше нет. <...> И еще одна любопытная деталь — изменение даже не просто тональности, а изменение терминологии. Авторитетнейшие мировые лидеры, аналитики, журналисты используют в описании всей нынешней ситуации термины, которые вообще запрещены были в публичной речи: «идиотское решение», «решение, сделанное идиотами», «дебилы» и так далее. Вот, пожалуй, самое точное описание нынешнего Давоса — это ощущение ужаса от глобальной политической катастрофы. Причем, заметьте, по экономике ничего катастрофического не происходит, глобальная экономика росла в прошлом году, в 2017 году ожидается рост — 3-4%, поэтому вся эта нынешняя катастрофа — это чисто политическое явление, что, пожалуй, впервые за 25 лет.
47-й Всемирный экономический форум проходит в Давосе с 17 по 20 января. Его главная тема — «Чуткое и ответственное руководство». Ожидается, что мероприятие соберет рекордное число участников — около трех тысяч политиков, бизнесменов, представителей международных организаций и гражданского общества.
Тут сразу вспоминается классическая библейская сцена:
Валтасар царь сделал большое пиршество для тысячи вельмож своих и перед глазами тысячи пил вино. Вкусив вина, Валтасар приказал принести золотые и серебряные сосуды, которые Навуходоносор, отец его, вынес из храма Иерусалимского, чтобы пить из них царю, вельможам его, женам его и наложницам его. Тогда принесли золотые сосуды, которые взяты были из святилища дома Божия в Иерусалиме; и пили из них царь и вельможи его, жены его и наложницы его. Пили вино, и славили богов золотых и серебряных, медных, железных, деревянных и каменных. В тот самый час вышли персты руки человеческой и писали против лампады на извести стены чертога царского, и царь видел кисть руки, которая писала. 6 Тогда царь изменился в лице своем; мысли его смутили его, связи чресл его ослабели, и колени его стали биться одно о другое. Сильно закричал царь, чтобы привели обаятелей, Халдеев и гадателей. Царь начал говорить, и сказал мудрецам Вавилонским: кто прочитает это написанное и объяснит мне значение его, тот будет облечен в багряницу, и золотая цепь будет на шее у него, и третьим властелином будет в царстве. И вошли все мудрецы царя, но не могли прочитать написанного и объяснить царю значения его. Царь Валтасар чрезвычайно встревожился, и вид лица его изменился на нем, и вельможи его смутились. <...> Тогда отвечал Даниил, и сказал царю: дары твои пусть останутся у тебя, и почести отдай другому; а написанное я прочитаю царю и значение объясню ему.
Царь! Всевышний Бог даровал отцу твоему Навуходоносору царство, величие, честь и славу. Пред величием, которое Он дал ему, все народы, племена и языки трепетали и страшились его: кого хотел, он убивал, и кого хотел, оставлял в живых; кого хотел, возвышал, и кого хотел, унижал. Но когда сердце его надмилось и дух его ожесточился до дерзости, он был свержен с царского престола своего и лишен славы своей, и отлучен был от сынов человеческих, и сердце его уподобилось звериному, и жил он с дикими ослами; кормили его травою, как вола, и тело его орошаемо было небесною росою, доколе он познал, что над царством человеческим владычествует Всевышний Бог и поставляет над ним, кого хочет. И ты, сын его Валтасар, не смирил сердца твоего, хотя знал все это, но вознесся против Господа небес, и сосуды дома Его принесли к тебе, и ты и вельможи твои, жены твои и наложницы твои пили из них вино, и ты славил богов серебряных и золотых, медных, железных, деревянных и каменных, которые ни видят, ни слышат, ни разумеют; а Бога, в руке Которого дыхание твое и у Которого все пути твои, ты не прославил. За это и послана от Него кисть руки, и начертано это писание. И вот что начертано: мене, мене, текел, упарсин. Вот и значение слов: мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень легким; Перес — разделено царство твое и дано Мидянам и Персам.
Тогда по повелению Валтасара облекли Даниила в багряницу и возложили золотую цепь на шею его, и провозгласили его третьим властелином в царстве. В ту же самую ночь Валтасар, царь Халдейский, был убит, и Дарий Мидянин принял царство, будучи шестидесяти двух лет.
Правда, в бренной нашей реальности всё обстоит несколько менее эффектно, чем в Библии, а известные нам объективные законы исторического процесса карают тех, кто не действует в соответствии с их потребностями, не совсем так, как это делала персонифицированная форма непонятных законов природы и общества в лице древнееврейского Бога. Как правильно заметил Чубайс, верхушка неолиберального капитализма получает информацию насчёт неизбежного своего конца уже не в первый раз; собственно, если бы эти "чуткие и ответственные" люди были чуть повнимательнее, то уже давно заметили бы, что стены их особняков и небоскрёбов, страницы финансовых отчётов и газетных новостей исписаны огненными надписями не менее плотно, чем забор в депрессивном районе разрисован граффити.
Неолиберальный капитализм вообще никогда не работал хорошо и правильно, он всегда нёс хаос, войны и разрушение экономики. Его сила - промышленный рост в некоторых странах Третьего мира - была рождена вовсе не заклинанаями демагогов-экономистов про всемогущество руки нерегулируемого рынка, но регулируемым государством рынком Китая и развитием капитализма в отсталых регионых, где любой промышленный капитализм был шагом вперёд. После того, как под руководством Советского Союза была разрушена система старого колониализма, но сама советская система не стала альтернативой капитализму, выяснилось, что несколько более совершенная форма грабежа зависимых стран, в которой им не только отводилась роль производетелей сырья и покупателей произведённых не ими товаров, но и позволялось заниматься более сложным промышленным производством - конечно, под контролем иностранного капитала и на благо его - даёт достаточно заметный рост промышленности.
Этот рост - повторюсь, вызванный вовсе не животворящей силой неолиберального капитализма, а отсталостью стран, для которых любой промышленный капитализм был благом, и ликвидацией более примитивных форм грабежа отсталых стран, примениявшихся в эпоху классического колониализма - дал капитлизму мощь, которую он использовал в основном для разрушения. В одних странах промышленность просто уничтожалась, чтобы дать рынок сбыта и дать источник дешёвых и бесправных рабочих, в других - стагнировала; новые технологии производства практически не развивались: как известно, источником прибыли является эксплуатация рабочих, и поэтому примитивное производство, в котором вклад рабочих в стоимость велик, а вклад техники мал, прибыльнее, чем выскокотехнологичное, где рабочих занято мало.
Развитие примитивных форм капитализма в одних странах, стагнация или развал в других - такая модель была неизбежно уродлива и противоречива к важдый момент своего существования, и неизбежно должна рухнуть под грузом этих противоречий, когда заложенные в ней пределы роста подойдут к концу. Развал начал оформляться с экомического кризиса 2008 года, после которого не только стала окончательно ясна нестабильность системы - она и не было-то никогда стабильной - но и пришёл конец былым темпам экономического роста. Экономическая модель себя исчерпала, однако же крупные изменения экономических моделей происходят только путём политических потрясений, а политическая власть старой верхушки была ещё сильна. С одной стороны, она держалась на громадности системы, охватившей вся планету и поэтому способной за счёт роста в одних странах сохранять контроль над другими; глобальный же тупик модели не мешал ей сохранять в некоторых странах известную живучесть и резервы для роста. С другой - за время полного господства в мире неолиберального капитализма были тщательно уничтожены силы, способные предложить альтернативные пути развития. Поэтому мировая система уцелела, а её верхушка, которая уже не могла обеспечивать прежние прибыли за счёт роста экономики, обеспечила их за счёт усиления грабежа, безнаказанного из-за её полного политического господства. Система уцелела, проедая резервы и усиливая противоречия - это тоже не могло долго продолжаться.
Поскольку экономическая мощь системы была уже подорвана и она держалась инерцией политического господства старой верхушки, следующим этапом в разрушении системы глобального капитализма стало разрушение её политической системы - в глобальном, опять же, масштабе. Усиление грабежа проявлялось, в частности, в форме неоколониальной агрессии, и когда системе удалось получить полный контроль над Украиной, до тех пор вполне лояльная глобальному капитализму российская верхушка поняла, что скоро могут сожрать и её, и была вынуждена против своей воли и даже против своей, основанной на периферийной зависимости сущности, сопротивляться. Восстание на Донбассе взорвало систему международных отношений, Россия стала явным противником возглавляемой Западом системы мировой политики и поэтому начала поддерживать и других её противников. Характерна двойственность её поведения: чтобы сохранить своё место в системе, она вынуждена с ней бороться; таким образом Запад, пытаясь сохранить прежнее мироустройство путём усиления грабежа, и Россия, пытаясь сохранить своё прежнее место в этом мироустройстве и не быть полностью ограбленной, своими действиями разрушают тот самый порядок, к сохранению которого они всеми силами стремятся.
Глобализация размыла национальные границы и стоящие в их основе рынки и группировки капиталистов, но вовсе не уничтожила их, и на фоне общего кризиса их контуры вновь стали более явными. Экономика не растёт, поскольку пределы роста в рамках господствующей модели отсутствуют, трудящихся грабят, насколько хватает сил, но и тут возможности не безграничны - и наступил момент, когда для сохранения прибылей у капиталистов не осталось иного выбора, кроме как начать вырывать куски друг у друга. Ровно эту цель и преледует буржуазный национализм, резко усиливший свои позиции в 2016 году.
При этом важно понимать, что западные буржузные националисты вовсе не стремятся уничтожить глобальный неолиберальный капитализм как таковой, заменив его набором национальных капитализмов в духе XIX века - это невозможно без крупнейших изменений в экономике и потрясейний в политике, а буржуазия слишком тесно связана с мировым рынком товаров и капитала, чтобы его разрушать. Как ранее Путин, они лишь пытаются получить как можно более выгодное место внутри этой системы. И вместе с тем их борьба между собой неизбежно ослабляет систему в целом, приближая её не только экономический, но уже и политический крах.
Как видим, неолиберальный капитализм успешно и всё более и более энергично разрушает сам себя, но вовсе не содержит внутри себя никаких возможностей для выхода из всепланетного кризиса. Из тупика, в который буржуазия завела мир, выход невозможен, пока продолжается господство этой буржуазии. Только непосредственная активность масс, организующихся на фоне мирового краха, способна вывести мир из кризиса.
Люди не творят историю по своему прозволу, но и не являются слепыми игрушками в её руках. Пробуждение сознательности масс и их переход к прямому действию, которое определит новый облик общества, - это необходимый этап исторического развития, который и будет разворачиваться в ближайшее время на фоне краха старого капитализма.
Пассивность масс и отсутствие хоть сколько-нибудь влиятельных альтернатив сложившемуся порядку показывают, что впереди ещё очень догий путь в этом направлении. Массы уже злы, но всё ещё подавлены и бездеятельны, они разобщены и раздроблены, не имеют опыта самоорганизации и самостоятельного действия и заражены идеологией индивидуализма. Только разрастание хаоса на руинах старого мира, только угроза полного разрушения и деградации общества могут вернуть их на путь непосредственного участия в истории, и только болезненный опыт собственных ошибок в тяжелейших условиях даст им политическое сознание и веру в себя.
Ровно сто лет назад Ленин сказал, что хотя Европа чревата революцией, он, возможно, и не доживёт до её решающих битв. Сейчас мир определённо чреват революцией, и хотя это чувство, носясь в воздухе, вызывает у всех слоёв общества закономерные ожидания, что столетие Октября увидит не менее глобальные потрясения, возможно, этот процесс затянется. Кризис капитализма развёртывается медленно, и эта чудовищная инерция системы на фоне полного отстутствия альтернатив внутри неё показывает, насколько кризис глубок и какие масштабы он примет, развернувшись во всю ширь. Мы не знаем, когда этот кризис закончится взрывом, как велики будут разрушения в ходе будущих потрясений и сколько времени и сил займёт поиск выхода. Однико же ясно, что этот взрыв затронет каждого и что только совместное и осознанное действие масс позволит человечеству продолжить движение вперёд.
