В последние несколько лет буржуазная пропаганда прожужжала все уши рассказами о том, в какую глубокую экономическую пропасть привела Венесуэлу неразумная политика социалистов, об инфляции, дефиците, недостатке самых необходимых товаров и лекарств, нищете и голоде. Конечно, господа пропагандисты забывают, что нищета, голод и недостаток самого необходимого очень распространены и в абсолютно капиталистических странах, в которых отродясь никакого социализма не было. Но сейчас я хотел бы написать о другом: даже разрушение нормальных механизмов распределения, которое так часто ставят в упрёк социализму, нередко возникает и в результате самых что ни на есть рыночных реформ. Общеизвестна ситуация после распада СССР, когда возврат к рынку вызвал чудовищную инфляцию, задержки зарплат или их выплату готовой продукцией, распространение крупного бартерного обмена и зависимость едва ли не большинства населения от выращивания еды на собственных огородах. Свежий пример сходного толка дала Аргентина.
Предыстория такова: больше десяти лет у власти находилось левое правительство, вначале обеспечившее высочайшие темпы роста экономики, которые затем сменились стагнацией, в свою очередь усилившей реакцию. Буржуазия естественным образом хотела сдвинуть общество вправо. Массовой базой недовольства выступил "средний класс" - разжиревшие за годы процветания обыватели, которые вообразили, что рост их доходов - заслуга не экономической политики левого правительства, а их собственная; поэтому в период спада они резко сдвинулись вправо, желая сохранить свой социальный капиталец за счёт оттеснения бедняков от государственных социальных программ*. Правительство же, как это водится у социал демократов, пыталось усидеть на двух стульях и всем угодить, а потому лишилось поддержки как слева, так и справа. В итоге президентом стал правый - кандидат от крупного капитала и латифундистов** Макри, который покончил с "популизмом" и начал внедрять ничем не ограниченный рынок. Результаты поистине чудесны: экономика болтается между парой процентов роста и парой процентов спада, выросла безработица, введение свободного валютного курса вызвало инфляцию в 25%, и это привело к поистине животворящему рыночному явлению - возрождению натурального обмена.
* Этот механизм универсален, начиная со сдвига вправо позднесоветской интеллигенции, которая пыталась капитализировать полученное бесплатно образование, и заканчивая недавним успехом фашиста Больсонару в Бразилии. Конечно, надежды обывателя на капитализм, который якобы охранит его капиталец, будут обмануты: крупному капиталу нужна дешёвая рабсила и не нужны мелкие буржуа, поэтому их будут терпеть лишь постольку, поскольку они полезны для завоевания и удержания власти, а когда власть крупного капитала укрепится - оставят на произвол судьбы.
** Латифундисты хотели избавиться от квот и налогов на экспорт, на доходы от которых финансировались субсидии и социальные программы; к тому же эти ограничения экспорта снижали цены на продовольствие внутри страны. Пожелания латифундистов Макри выполнил.
Предыстория такова: больше десяти лет у власти находилось левое правительство, вначале обеспечившее высочайшие темпы роста экономики, которые затем сменились стагнацией, в свою очередь усилившей реакцию. Буржуазия естественным образом хотела сдвинуть общество вправо. Массовой базой недовольства выступил "средний класс" - разжиревшие за годы процветания обыватели, которые вообразили, что рост их доходов - заслуга не экономической политики левого правительства, а их собственная; поэтому в период спада они резко сдвинулись вправо, желая сохранить свой социальный капиталец за счёт оттеснения бедняков от государственных социальных программ*. Правительство же, как это водится у социал демократов, пыталось усидеть на двух стульях и всем угодить, а потому лишилось поддержки как слева, так и справа. В итоге президентом стал правый - кандидат от крупного капитала и латифундистов** Макри, который покончил с "популизмом" и начал внедрять ничем не ограниченный рынок. Результаты поистине чудесны: экономика болтается между парой процентов роста и парой процентов спада, выросла безработица, введение свободного валютного курса вызвало инфляцию в 25%, и это привело к поистине животворящему рыночному явлению - возрождению натурального обмена.
Чудеса свободной торговли выглядят так. За основной эквивалент принят килограмм муки, за два килограмма муки можно купить бутылку подсолнечного масла, за три - ношеные джинсы, за четыре - пирог. Статья рассказывает о домохозяйке, муж которой потерял работу и, перебившись несколько месяцев перебиранием мусора, нашёл новую, гораздо хуже оплачиваемую, и семье пришлось тяжело. Нуждаясь в сапогах, героиня рассказа договорилась выменять их на бутылку масла, два пакета сахара и три пакета печенья. Не имея всех этих продуктов, она в свою очередь выменяла на них ношеную одежду и неиспользованную бутылку одеколона, ранее купленную сыну, и таким образом смогла получить сапоги.
Может показаться странным использовать натуральный обмен, когда можно продавать те же вещи на рынке и потом покупать необходимое на вырученные деньги. Но в условиях сильной инфляции, когда покупательная способность денег падает очень быстро, даже небольшой заминки хватит, чтобы вырученные деньги заметно обесценились. К тому же сильный экономический кризис подрывает нормальное ценообразование, а часть стоимости продаваемых и покупаемых вещей, которая ушла бы на доход посредников, может быть очень важной для нищающего народа.
И тут на выручку приходят современные высокие технологии. Натуральный обмен организуется в группах на фейсбуке! В одной из этих групп в Буэнос-Айресе состоят 30 тысяч человек и ещё 50-60 человек вступают в неё каждый день, в другой, представляющей район с полумиллионным населением, - 46 тысяч и больше сотни новых участников в день. Вот он, триумф постиндустриального общества! Вот она, новая, цифровая экономика! Пока буржуазная пропаганда орёт об ужасах Венесуэлы, а правительство правых разваливает экономику и продаёт страну МВФ, нищающий народ меняет старые сапоги на масло и сахар.
Может показаться странным использовать натуральный обмен, когда можно продавать те же вещи на рынке и потом покупать необходимое на вырученные деньги. Но в условиях сильной инфляции, когда покупательная способность денег падает очень быстро, даже небольшой заминки хватит, чтобы вырученные деньги заметно обесценились. К тому же сильный экономический кризис подрывает нормальное ценообразование, а часть стоимости продаваемых и покупаемых вещей, которая ушла бы на доход посредников, может быть очень важной для нищающего народа.
И тут на выручку приходят современные высокие технологии. Натуральный обмен организуется в группах на фейсбуке! В одной из этих групп в Буэнос-Айресе состоят 30 тысяч человек и ещё 50-60 человек вступают в неё каждый день, в другой, представляющей район с полумиллионным населением, - 46 тысяч и больше сотни новых участников в день. Вот он, триумф постиндустриального общества! Вот она, новая, цифровая экономика! Пока буржуазная пропаганда орёт об ужасах Венесуэлы, а правительство правых разваливает экономику и продаёт страну МВФ, нищающий народ меняет старые сапоги на масло и сахар.
* Этот механизм универсален, начиная со сдвига вправо позднесоветской интеллигенции, которая пыталась капитализировать полученное бесплатно образование, и заканчивая недавним успехом фашиста Больсонару в Бразилии. Конечно, надежды обывателя на капитализм, который якобы охранит его капиталец, будут обмануты: крупному капиталу нужна дешёвая рабсила и не нужны мелкие буржуа, поэтому их будут терпеть лишь постольку, поскольку они полезны для завоевания и удержания власти, а когда власть крупного капитала укрепится - оставят на произвол судьбы.
** Латифундисты хотели избавиться от квот и налогов на экспорт, на доходы от которых финансировались субсидии и социальные программы; к тому же эти ограничения экспорта снижали цены на продовольствие внутри страны. Пожелания латифундистов Макри выполнил.
